В Европе обсуждают слияние Renault и Stellantis — откуда пошли такие слухи, понятно, но компании пока отрицают подобные планы. Их руководство тем не менее выступает единым фронтом, заявляя о необходимости упрощения правил производства автомобилей в Европейском Союзе.
Renault и Stellantis
Не так давно автомобильные издания цитировали интервью, которое вместе дали Джон Элканн, нынешний председатель группы Stellantis, и Лука Де Мео, генеральный директор французского бренда. Сам факт их совместных и слаженных выступлений и стал причиной разговоров о возможном слиянии компаний.
Журналисты отмечают, что высказывания глав этих автогигантов звучат почти как ультиматумы. И речь о том, что Европе необходимо делать выбор — хочет ли она продолжать производство автомобилей или будет просто импортировать их. То есть речь буквально о будущем легендарного европейского автопрома.
Интересно, что компании жалуются в первую очередь на то, что в ЕС слишком много разных правил и нет никакой предсказуемости. Речь идёт главным образом о так называемой защите экологии, выступающей ширмой для ввода тех самых правил и новых налогов.
Джон Элканн и Лука Де Мео
Как пример, тот же лимит на CO₂ - по закону в ЕС производители авто платят 95 евро за грамм превышения нормы выбросов CO₂, но сами нормы и правила периодически меняются.
«С меньшим количеством правил мы сможем производить автомобили, которые будут дешевле и доступнее для среднего потребителя, — говорит Джон Элканн. — Европе необходимо обеспечить предсказуемость, чтобы мы могли планировать и продолжать инвестировать».
Учитывая, что рынок уже сократился из-за обязательного перехода на полностью электрические автомобили к 2025 году и запрета на двигатели внутреннего сгорания к 2035 году, Элканн требует определенности в отношении того, как и когда эти правила будут применяться.
Собственно, ровно о том же говорит и Лука Де Мео, призывая европейские власти определить будущее автомобильной промышленности континента. Правда, также отрицает возможность слияния Renault и Stellantis, соглашаясь с тем, что у компаний «очевидная стратегическая близость».