Интересно всё же выступил на пресс-конференции перед открытием авиасалона МАКС-2021 наш министр промышленности Денис Мантуров. Далеко не все вопросы к нему касались самолётом по понятной причине. Про автомобили и про «экологическую повестку» вопросы также были — и ответы главы Минпромторга оказались довольно интересными.
Среди прочего, например, он уверил, что в России не планируется вводить ограничения на машины с двигателем внутреннего сгорания, а решать вопрос продвижения «зелёных авто» намерены с помощью специальных льгот для покупки электромобилей и других видов эко-транспорта. Но главное, что делать это всё придётся так или иначе.
Денис Манутров и Владимир Путин на МАКС-2021
Но интересен вопрос про трансграничный углеродный налог, который в Евросоюзе собрались вводить на ряд импортируемых в страны ЕС товаров (это при том, что у себя они вообще хотя запретить производство машин с ДВС). Если коротко, с 2023 года импортёрам придётся начать отчитываться об «углеродном следе» в своей продукции, а с 2026-го года — платить сборы исходя из этих показателей.
Так вот, многие действия российских властей направлены на то, чтобы договориться с ЕС и оставлять этот налог внутри страны. Сам Мантуров говорит об этом «гладко», как и положено чиновникам и политикам — мол, взаимодействуем для гармонизации подходов, синхронизируем повестки и требования, и всё такое.
Однако цель обозначено чётко: «Это нужно для того, чтобы налоги оставались в стране и шли на модернизацию наших предприятий», сообщил наш министр, подчеркнув, к слову, что это нужно и для внедрения «наилучших доступных технологий» (здесь и далее цитаты по «Российской газете», где можно прочитать всё интервью).
Электромобилей всё больше
НДТ, если что, термин такой из новояза, подразумевающий, что технологии оцениваются с точки зрения их экологичности (де-факто, видимо, с точки зрения минимизации упомянутых выше налогов). И речь тут идёт не только об электромобилях (и вообще не только про автопром), а в том числе и о других способах достичь этого «нулевого следа» — скажем, переход на активное использование водорода.
Показательно, что проговорил Денис Мантуров и другие вещи, важные для понимания того, что происходит в мире (не хочется писать «глобальных процессов», обычно тут внимание читателей рассеивается). Так он прямо сказал, что, по большому счёту, речь сейчас идёт не столько об экологии, сколько о переходе на новый технологической уклад.
«Речь идет не столько о выбросах СО2 и снижении углеродного следа, сколько о переходе на новый технологический уклад, — сказал глава Минпромторга. — Это как металлургия переходила от мартеновских печей к домне — процесс занял около ста лет до момента закрытия последней печи. Переход на новый уклад, думаю, займет меньшее время — 25−30 лет».
Фото РУСАЛ к их пресс-релизу о старте производстве алюминия по технологии инертного анода
Сравнение неслучайное, потому что та же металлургия в вопросе перехода на этот «новый уклад» занимает более важное, первичное место — относительно того же автопрома, скажем. А там проблемы те же — налоги за «углеродный след» и борьба за их уменьшение.
Денис Мантуров озвучил ряд сумм в триллионах рублей, которые последние несколько лет в России потрачены именно на то, чтобы привести эти «экологические» показатели в металлургии к нужным параметрам. По этой теме, наверное, другие тематические издания пишут бравурные статьи — скажем, про алюминий, который в России начали производить по технологии инертного анода. С самым низким в мире углеродным следом, между прочим.
Как видим, «борьба за экологию» — дело такое, что постоять в сторонке не получается. Важна, однако, правильная расстановка акцентов, как обычно говорят — то самое понимание, благодаря которому выражение «борьба за экологию» надо писать именно в кавычках. Поскольку понятно, что дело в деньгах, а не в свежем воздухе на планете.
